Вероятно наиболее известным и неоднозначным представителем профетической каббалы является Авраам бен Самуил Абулафия (1240–1291). Он создал учение, которое ведет к экстатическому пророческому трансу, но многое из его учения не принимается раввинистическими каббалистами. Абулафия называет свой метод "Тропой имен", в отличие от другой доктрины известной как "Тропа сфирот". По мнению Абулафии нужно начинать изучение каббалы с десяти сфирот. И только после этого можно перейти к двадцати двум буквам, представляющим более глубокую стадию познания. Абулафия видит в своей доктрине истинную маасе меркава, ибо слово "Меркава" можно истолковать как "составление". Учение о сочетании букв и имен Бога - таково истинное видение Меркавы.
Описывая семь стадий познания Торы, от выяснения буквального смысла слова до стадии пророчества, Абулафия проводит разграничение между профетической каббалой в качестве шестой стадии и святая святых, для познаний которой эта каббала служит лишь подготовительным этапом. Поднявшись на седьмую и последнюю ступень мистической лестницы и достигнув вершины, мистик сознательно воспринимает мир Божественного света и становится частью его. Это сияние освещает его мысли и врачует его сердце. Это стадия пророческого видения, на которой мистику, достигшему озарения, раскрываются несказанные тайны Божественного Имени и все великолепие Его Царства. Пророк речет о них в словах, превозносящих величие Бога и несущих отблеск Его образа.
Целью Абулафии, как он сам сформулировал ее, было "снять печать с души, развязать узлы, опутавшие ее". Абулафия считает, что имеются преграды, отделяющие индивидуальную жизнь человеческой души от космической жизни. Существует плотина, держащая душу в пределах человеческой жизни и предохраняющая ее от потока Божественного. Но эта же плотина не дает душе воспринять Божественное. "Печати", налагаемые на душу, защищают ее от потока и обеспечивают ее нормальную жизнедеятельность. Поэтому задача сводится к нахождению средства, которое помогло бы душе не только воспринять божественные формы, но и избежать того, чтобы Божественный свет ослепил и затопил ее.
Абулафия полагает, что предметом медитации, удовлетворяющим всем этим требованиям, служит еврейский алфавит. Основываясь на абстрактной и нематериальной природе письма, он разрабатывает теорию мистического созерцания букв и их комбинаций в качестве элементов, образующих Имя Бога.
Основываясь на этом положение, Абулафия создает особую дисциплину, которую он называет хохмат ха-церуф, то есть "наукой комбинирования букв". Это методическое руководство к медитации с помощью букв и их комбинаций. Отдельные буквы из этих комбинаций не должны обладать смыслом в общераспространенном понимании. Напротив, их достоинство заключается в том, что они не несут смысла, ибо в этом случае имеется меньшая вероятность отвлечения внимания.
Абулафия сравнивал свой метод с музыкой, где алфавит заменяет музыкальную гамму. Вот что писал об этом сам Абулафия:
Абулафия, также, называет свой метод комбинирования букв и практику управляемой медитации "мистическая логика". Посредством методических упражнений в медитации душа привыкает к восприятию высших форм, которыми она постепенно пропитывается. Мистик начинает с произнесения букв в их перестановках и комбинациях, потом переходит к их написанию и к созерцанию написанного и, наконец, от написания к размышлению и к чистой медитации. Произнесение - мивта, написание - михтав и мысль - махшав таким образом составляют три последовательно налагаемых друг на друга слоя медитации. Буквы являются элементами каждого из этих слоев. Численное значение слов, гематрия, обретает при этом особое значение. При этом, хоть Абулафия и считает иврит неким праязыком, он также считает, что и все остальные алфавиты сохраняют связь с ивритом и поэтому также годятся для медитативной практики.
Абулафия оставил после себя множество рекомендаций для будущих мистиков. Существенную роль в его системе играет методика дыхания, он предписывает определенные положения тела, определенные сочетания согласных и гласных звуков в продолжение одного вдоха, определенные формы чтения вслух – эти рекомендации устанавливают связи между его системой и йогой. Также, его медитативный метод, который Абулафия и его последователи называют дилуг или кфица, "скачок" или "прыжок", весьма вероятно связан некоторыми даосскими медитациями. Этот метод подразумевая переход от одной ассоциации к другой в процессе медитации. Переход определяется довольно свободными правилами. Каждый "скачок" открывает новую сферу, характеризуемую формальными, а не материальными признаками. В пределах такой сферы разум может свободно ассоциировать. Поэтому "скачок" объединяет элементы свободной и управляемой ассоциации, и ему приписывают необычайно большие достижения в отношении "расширения сознания" мистика. "Скачок" ведет и к выявлению скрытых процессов в душе, "он освобождает нас из темницы природной сферы и подводит к границам Божественной сферы". Все другие, более простые методы медитации служат только подготовительными этапами к этой высочайшей ступени, содержащей в себе и завершающей собой все остальные ступени.
Абулафия в нескольких местах описывает упражнения, подготовительные к медитации и экстазу, равно как и то, что происходит с адептом, достигшим вершины экстаза. Вот одно из описаний, принадлежащее перу самого Абулафии:
Абулафия решительно отвергал магию и заведомо осуждал все попытки использовать доктрину святых имен в целях магии. Он признает магию, обращенную на Я человека, магию внутренней духовной жизни, но отнюдь не стремящуюся к внешним, воспринимаемым чувствами результатам, хотя бы те и достигались с помощью внутренних, позволительных и даже священных средств. Это магия, которая, в отличие от черной магии, прибегающей к демоническим силам и вторгающейся в сферы тьмы, не пользуется средствами, подлежащими религиозному запрету. Эта освященная форма магии, развязывающая невероятные силы, заключенные в именах, довольно близка методу Абулафии. И по мнению Абулафии, такая магия возможна. Но тот, кто занимается ею, проклят.
Тем не менее, многие из последователей Абулафии решили почерпнуть в его методе силу, необходимую для изменения внешнего мира. В учении о комбинировании (хохмат ха-церуф) они видели ключ не только к тайнам Божества, но и к развязыванию магических сил. Они видят в этом учение могущество и господство над природой посредством одних словесных заклинаний и напряженного делания.
По материалам книги ”Основные течения в еврейской мистики”. Гершом Шолем
Описывая семь стадий познания Торы, от выяснения буквального смысла слова до стадии пророчества, Абулафия проводит разграничение между профетической каббалой в качестве шестой стадии и святая святых, для познаний которой эта каббала служит лишь подготовительным этапом. Поднявшись на седьмую и последнюю ступень мистической лестницы и достигнув вершины, мистик сознательно воспринимает мир Божественного света и становится частью его. Это сияние освещает его мысли и врачует его сердце. Это стадия пророческого видения, на которой мистику, достигшему озарения, раскрываются несказанные тайны Божественного Имени и все великолепие Его Царства. Пророк речет о них в словах, превозносящих величие Бога и несущих отблеск Его образа.
Целью Абулафии, как он сам сформулировал ее, было "снять печать с души, развязать узлы, опутавшие ее". Абулафия считает, что имеются преграды, отделяющие индивидуальную жизнь человеческой души от космической жизни. Существует плотина, держащая душу в пределах человеческой жизни и предохраняющая ее от потока Божественного. Но эта же плотина не дает душе воспринять Божественное. "Печати", налагаемые на душу, защищают ее от потока и обеспечивают ее нормальную жизнедеятельность. Поэтому задача сводится к нахождению средства, которое помогло бы душе не только воспринять божественные формы, но и избежать того, чтобы Божественный свет ослепил и затопил ее.
Абулафия полагает, что предметом медитации, удовлетворяющим всем этим требованиям, служит еврейский алфавит. Основываясь на абстрактной и нематериальной природе письма, он разрабатывает теорию мистического созерцания букв и их комбинаций в качестве элементов, образующих Имя Бога.
Основываясь на этом положение, Абулафия создает особую дисциплину, которую он называет хохмат ха-церуф, то есть "наукой комбинирования букв". Это методическое руководство к медитации с помощью букв и их комбинаций. Отдельные буквы из этих комбинаций не должны обладать смыслом в общераспространенном понимании. Напротив, их достоинство заключается в том, что они не несут смысла, ибо в этом случае имеется меньшая вероятность отвлечения внимания.
Абулафия сравнивал свой метод с музыкой, где алфавит заменяет музыкальную гамму. Вот что писал об этом сам Абулафия:
"Знай, что метод церуф можно сравнить со звучанием музыки. Ибо ухо воспринимает звуки в различных сочетаниях, в зависимости от характера мелодии и инструмента. Кроме того, два различных инструмента могут составить комбинацию, и, если звуки соединяются, то ухо слушателя испытывает наслаждение, замечая их различие. Струны, которых касается правая и левая рука, приходят в движение, и звук ласкает слух. И через ухо звук проникает в сердце и из сердца в селезенку (средоточие чувств), и внимание различным мелодиями доставляет все новое наслаждение. Это чувство можно вызвать лишь сочетанием звуков, и то же справедливо в отношении комбинирования букв. Оно затрагивает первую струну, которую можно сравнить с первой буквой, и переходит ко второй, третьей, четвертой и пятой, и различные звуки образуют различные сочетания. И тайны, выражаемые в этих комбинациях, услаждают сердце, которое познает таким образом своего Бога и наполняется все новой радостью".
Абулафия, также, называет свой метод комбинирования букв и практику управляемой медитации "мистическая логика". Посредством методических упражнений в медитации душа привыкает к восприятию высших форм, которыми она постепенно пропитывается. Мистик начинает с произнесения букв в их перестановках и комбинациях, потом переходит к их написанию и к созерцанию написанного и, наконец, от написания к размышлению и к чистой медитации. Произнесение - мивта, написание - михтав и мысль - махшав таким образом составляют три последовательно налагаемых друг на друга слоя медитации. Буквы являются элементами каждого из этих слоев. Численное значение слов, гематрия, обретает при этом особое значение. При этом, хоть Абулафия и считает иврит неким праязыком, он также считает, что и все остальные алфавиты сохраняют связь с ивритом и поэтому также годятся для медитативной практики.
Абулафия оставил после себя множество рекомендаций для будущих мистиков. Существенную роль в его системе играет методика дыхания, он предписывает определенные положения тела, определенные сочетания согласных и гласных звуков в продолжение одного вдоха, определенные формы чтения вслух – эти рекомендации устанавливают связи между его системой и йогой. Также, его медитативный метод, который Абулафия и его последователи называют дилуг или кфица, "скачок" или "прыжок", весьма вероятно связан некоторыми даосскими медитациями. Этот метод подразумевая переход от одной ассоциации к другой в процессе медитации. Переход определяется довольно свободными правилами. Каждый "скачок" открывает новую сферу, характеризуемую формальными, а не материальными признаками. В пределах такой сферы разум может свободно ассоциировать. Поэтому "скачок" объединяет элементы свободной и управляемой ассоциации, и ему приписывают необычайно большие достижения в отношении "расширения сознания" мистика. "Скачок" ведет и к выявлению скрытых процессов в душе, "он освобождает нас из темницы природной сферы и подводит к границам Божественной сферы". Все другие, более простые методы медитации служат только подготовительными этапами к этой высочайшей ступени, содержащей в себе и завершающей собой все остальные ступени.
Абулафия в нескольких местах описывает упражнения, подготовительные к медитации и экстазу, равно как и то, что происходит с адептом, достигшим вершины экстаза. Вот одно из описаний, принадлежащее перу самого Абулафии:
"Будь готов встретить своего Бога, о сын Израиля! Настройся обратить свое сердце к одному Богу. Очисть тело и найди уединенный дом, где никто не услышит твоего голоса. Сиди в своей каморке и не открывай своей тайны ни одной душе. Если можешь, делай это днем, дома, но лучше, если ты завершишь это ночью. В час, когда ты приготовишься говорить с Творцом и пожелаешь, чтобы Он раскрыл тебе Свое могущество, постарайся отвратить все свои мысли от сует мира сего. Покройся молитвенным покрывалом, наложи тфиллин на лоб и руки, дабы исполниться благоговения перед Шхиной, которая подле тебя. Почисть свои одежды, и, если это возможно, да будут все твои одежды белыми, ибо это способствует тому, чтобы сделать твое сердце богобоязненным и боголюбивым. Если будет ночь, зажги множество свечей, пока все не озарится светом. Затем возьми чернила, перо и дощечку в руки и помни, что ты собираешься служить Господу в ликовании сердечного веселия. Теперь начинай комбинировать немногие или многие буквы, переставляя и сочетая их, пока не разогреется твое сердце. Следи за их движением и за тем, что из этого получается. И когда ты почувствуешь, что сердце твое уже согрелось, и когда ты узришь, что посредством комбинаций букв ты можешь постигать новые вещи, которые с помощью человеческой традиции или своими собственными усилиями ты не смог бы узнать, и когда ты таким образом подготовишься к приятию притока Божественной силы, вливающейся в тебя, тогда обрати все свое истинное помышление на то, чтобы вызвать Имя и Его высочайших ангелов в сердце твоем, как если бы они были человеческими существами, которые сидят или стоят вокруг тебя. И почувствуй себя подобным посланцу, коего царь и его министры отправляют с миссией, и он ожидает услышать что-либо о ней из их уст, либо от самого царя, либо от его министров. Представив себе все это очень живо, обратись всей своей душой к познанию своими помышлениями многих вещей, что войдут в твое сердце через явленные тебе в воображении буквы. Помысли о них в целом и во всех частностях, как человек, которому рассказывают притчу или сновидение или который размышляет над трудным вопросом в ученой книге, и попытайся таким образом истолковать то, что услышишь, чтобы это как можно лучше согласовалось с твоим разумом... И все это случится с тобой, когда ты отбросишь дощечку и перо или когда они упадут сами, не выдержав напряжения твоей мысли. И знай, что чем сильнее будет приток Божественного разума, тем слабее станут твои наружные и внутренние члены. Все твое тело охватит неуемная дрожь, так что ты решишь, что настал твой конец, потому что твоя душа в избытке радости своего знания покинет твое тело. И приготовься в этот миг сознательно избрать смерть, и знай, что ты продвинулся достаточно, чтобы принять приток Божественного разума. И затем, дабы почтить славное Имя, служа Ему жизнью тела и души, покрой свое лице и остерегайся взглянуть на Господа. Затем вернись к делам плоти, поешь и вылей или освежись приятным благоуханием и верни дух свой в его оболочку до следующего раза, радуйся своей участи и знай, что Бог любит тебя!"
Абулафия решительно отвергал магию и заведомо осуждал все попытки использовать доктрину святых имен в целях магии. Он признает магию, обращенную на Я человека, магию внутренней духовной жизни, но отнюдь не стремящуюся к внешним, воспринимаемым чувствами результатам, хотя бы те и достигались с помощью внутренних, позволительных и даже священных средств. Это магия, которая, в отличие от черной магии, прибегающей к демоническим силам и вторгающейся в сферы тьмы, не пользуется средствами, подлежащими религиозному запрету. Эта освященная форма магии, развязывающая невероятные силы, заключенные в именах, довольно близка методу Абулафии. И по мнению Абулафии, такая магия возможна. Но тот, кто занимается ею, проклят.
Тем не менее, многие из последователей Абулафии решили почерпнуть в его методе силу, необходимую для изменения внешнего мира. В учении о комбинировании (хохмат ха-церуф) они видели ключ не только к тайнам Божества, но и к развязыванию магических сил. Они видят в этом учение могущество и господство над природой посредством одних словесных заклинаний и напряженного делания.
По материалам книги ”Основные течения в еврейской мистики”. Гершом Шолем